Про Вову и Мишу
Ballade zum Thema Kinder/ Kindheit
von Terminator
I
Гевальт Петровна звезданула
газетой "Правда" по лицу
десятилетнему прострелу,
чудовищному наглецу,
имя которому Владимир,
ну а не выгнали пока
из школы палкой и метлою,
зовут уж Вовой чудака.
Вова отличник по рисункам,
Вова ударник по труду,
по физкультуре тройка с плюсом,
изустью знает шахаду,
так как с татарином он дружит,
в мечети чай с ним часто пьёт;
по математике всё хуже,
но с Мишей он не пропадёт:
на две беременности младше
отличник Миша, лучший друг,
по поведению же гадше
чем Вова сам, пакет заслуг
огромен: школу поджигал он,
девочкам крыс в рюкзак ложил,
училок ночью настигал он,
пугал, ругал, таков и был.
Татарин Юра всё достанет -
кино, журналы, динамит,
на приключения ж не тянет -
у Юры папа строг, сердит,
завхоз, богач и мусульманин,
хороший, клёвый человек,
пенсионерам помогает,
спонсирует совхозный бег.
О беге: год назад был первым
в начальных классах Вовин враг
Прожиров Ваня, хвастунишка,
подлиза, бабник и дурак, -
но в Ване есть дурная сила:
он шестиклассника прибъёт,
он зубы скалит очень мило,
и много баб к нему идёт.
Прожирова училки любят:
на комплименты он горазд,
цветы подарит - приголубят,
ну, в общем, дивный пидарас.
Его отец алкаш известный,
играет в карты до утра;
так как дебил, довольно честный,
и не батрачит ни хера,
раз друг, преступник Сигаретов,
ему, вдовцу, амбар списал,
с тремя гектарами там где-то,
чтоб тот весь день всё пил и ссал.
Ту группу плавно заключает
московский кандидат наук -
очкастый часто выручает,
короче, блин, полезный друг:
живёт же Кариков в амбаре
на крыше, а попал в Сибирь
после того, как трахнул в баре
жену вельможи, богатырь.
Короче, бег через неделю,
и Вова шустроногий бес,
но Ваня бегает быстрее,
и тут, в Сибири, нет чудес.
Что делать, блядь, что делать, на хуй?
Ванюшу надо обогнать!
Подумай, как схалтурить, бляха,
и баб табун себе пригнать!
Охота всю колоду девок -
не любит Вова по одной;
минимум - Аню, Риту, Настю,
Наташу, Люду, - "Размечтался!
Как бы нисчем ты не остался,
как, если помнишь, в прошлый год!"
- смеётся Миша, но желает
успеха Вове, хоть не знает,
как повлиять на тот успех.
Как Вове победить Ивана,
и девок и училок всех
не рассмешить, а озадачить,
и так заинтересовать,
чтоб пригласили в Дом Культуры
на дискотеку танцевать?
II
Стеснялась Настя, не хотела
идти, бедняжечка, к доске,
Гевальт Петровна лицезрела,
кто кроме Насти, бля, кхе-кхе,
ну вобщем, не учил уроки,
и, Вову взглядом обогнув,
воспрянула либидным духом,
на Аню-неженку взглянув;
забегали трусливо глазки,
и сразу клитор заиграл, -
красный фломастер очень гадко
для двойки хвостик рисовал,
но, крокодил, не тут-то было:
вот Вова руку потянул,
теперь она его спросила,
фломастер двойку зачеркнул,
уснул учительницы клитор,
а Вова все столицы знал,
от Берна до Уагадугу
на пять всё правильно назвал.
Учитель пения ретиво
и с матом примерял штатив,
"Зенит" Наташе дал трусливо,
и начался факультатив,
а после - Мишина обитель,
без зрителей и в темноте,
взяв проявитель, закрепитель,
и после грустненько глядев
на фотку Люды, был фотограф
всей школы лучший, прям талант,
ему заказывал портреты
отец Тамары, коммерсант.
Миша учился не на шутку,
он даже перепрыгнул класс,
однако, матерился жутко,
пакости делал на заказ.
Урок шестой - урок последний,
он мимоходом положил
на стул учительницы кнопку,
сел где-то сзаи и застыл.
Звонок, урок, Гевальт Петровна
ходила долго взад-вперёд,
в конце концов уселась ровно
на стул, вскричав: "Какой урод,
признайтесь, свиньи, сделал это?"
Лишь Вова смехом возразил,
Гевальт Петровна звезданула
газетой по лицу: "Дебил!"
После уроков Вова с Мишей
управились у Юры, и
сели поесть на школьной крыше,
поговорить про местных Ий,
что ночью лазят в школьной роще.
Потом Вован слегка взгрустнул.
"А может, Ваньке дать по роже!"
- воскликнул Миша и шепнул:
"Во вторник новенькая будет".
"Пиздец, а в следущий четверг
мне, на хуй, бегать!" За неделю
не раскачает человек
не мышцы ног, и не закалку,
не силу воли, не дыхалку,
а может сдаться, заболеть?
Весь вечер Вова дома думал,
пока отец мораль читал, -
не слова Вова не услышал,
он чай пил и в мечтах витал.
III
Плетётся пятница печально,
а Вове по хуй даже пять,
по математике, впервые, -
нет, Вове просто поебать.
Не победить ему Ивана,
а раз его не обогнать,
то надо как-нибудь, обманом,
его со зрелища прогнать.
Вова подделывает почерк
вполне, довольно, хорошо,
идея принимает очерк
уже конкретнее, ну шо,
уик-энд настал, на стадионе
три круга Вова пробежал,
за Юру задний двор почистил,
и кандюри уничтожал.
Вкусно печёт и вкусно варит
с покон веков уж мать-чесна,
и чебуреки классно жарит,
и вафли вечно у окна, -
однако Вову как-то Юра
ужасно заинтриговал:
о заграничном шоколаде
ему всю правду рассказал.
Вчера отец Тамары съездил
в ближайший город Красноярск,
то-ли купил он, то-ли спиздил
мешок, в котором до хуя
"Сникерсов", "Марсов", "Линдт" и "Хахес",
и "Нидерэггер-Марципан",
а Юра, зная Вову с Мишей,
себе придумал бизнес-план.
Стоит Девятка в огороде,
в багажнике лежит мешок,
в субботу вечером уедут
Тамары предки - хорошо,
но надобно отвлечь Тамару,
и Вова, прям как мразь и чмо,
Ивана почерком, с помаркой,
девице написал письмо,
мол, сука, эх, тебя люблю я,
в субботу вечером айда
в одно местечко в школьном саде,
ну, знаешь, думаю, куда.
Ключи от дома под берёзой
в шкатулке спрятаны, а от
амбара, склада и Девятки
всего скорее где-то под
кроватью в спальне, ух, не хитро,
и Вова лезет не один;
ему и Мише будет нитро-
за это дело -глицерин,
и по одиннадцать процентов
того, чего найдут в мешке.
Отвяжется собака - метко
из самострела по башке,
и, падла, тварь, не отвязалась,
весь вечер в будке проспала,
а парочка воришек малых
нашла, и такова была.
Мешок у Юры в сеновале
рассыпали и ну делить;
для кайфу и собаке дали
зубами "Баунти" пилить.
На онных глаз положил Миша,
и отщитал себе семь штук,
и уйму новогодних шишек,
и массу леденцов, а друг
конфеты, те, что на подарок,
на свой десяток отложил,
себе-родному "Марсов" пару,
две шоколадки, и не ныл.
"Кому конфеты прячет Вова,
кому подарки бережёт?"
негодовали Миша с Юрой,
а Вова грустно спички жёг
и думал: "Трюк мой на Тамару
истрачен, нету плана Бэ".
Он новенькой берёг подарок,
не зная не хуя о ней, -
"А если красивей, нежней,
белей, изнеженнее Ани?
С большого города она, -
ну а в четверг мне буйт хана".
IV
Пиздец, какое воскресенье!
Ебать, который шоколад!
За "Марсом" "Сникерс", объеденье,
Доволен Юра, Миша рад,
а Вова, хоть и не психует,
однако, видно по лицу,
наиужаснейше тоскует:
Чем треснуть Ване-наглецу?
Как удержать его от бега?
Где сил достать, чтоб перегнать?
Тамара плачет возле школы,
но никому не надо знать,
что приглашение-подделка,
что не Иван письмо писал.
А в это время Ваня метко
с забора на Девятку ссал.
Тамару Ваня ненавидил,
так как завидовал с отцом,
который ездил на Копейке
всё время с сморщеным лицом.
"Татарин ездит на Шестёрке,
а батька на Копейке, а
у спекулянта и Девятка,
и трактор, мотоцикла два".
Да, меньше знаешь, меньше злишься:
и иномарка в гараже,
а если б Ваня знал о Вольве,
не Волге, Вольве, ух уж же...
Зависть, аж духу не хватает,
аж головой об стенку трах;
и вот, под градусом, в рассказе
уже евреем стал казах:
отец Тамары с Джезказгана,
не коим боком не еврей.
Антисемит Прожиров гавкнул
на Сигаретова, мол, эй,
ты, блядь закончил восемь классов,
а я все десять, мне судить...
"Ванюша, сбегай за любимой!"
- Иван уже привык носить
давно отцу и дядям водку,
за километр, а то и три,
зато в деньгах он не нуждался,
ну, скока хочешь, столь бери:
и на марожына, на тряпки,
и на кататься в Красноярск,
цветы-подарки, тапки, шляпки,
как ухажёр был Ваня яр,
но не в своём четвёртом классе, -
он потихоньку начинал
с седьмого; к девкам в окна лазил,
и кое-что о сексе знал.
Девятикласница Марина
за туфли отсосала хуй
Ивана, коий был с дубину,
десятиклассник, не психуй.
Вова поел, попил, разделся,
лёг спать, а утром пробежал
чуть за километр, щей наелся,
портфель собрал, посрал, поссал,
и в школу ринулся стрелою,
забыв, что понедельник лишь,
на полдороги всё-же вспомнил,
и опоздал же на инглиш.
Махаться с Ваней - гибло дело,
он второгодник, он в семь лет
шёл в первый класс, ему двенадцать,
и он стоит-смеётся, нет,
рад не тому, как безысходно
у Вовы обстоят дела,
а ржёт над тем он, как Тамара
тогда разыграна была:
она его хотела встретить
в местечке, где целуют баб;
Вова старался не заметить,
о чём был смех, не влипнуть даб.
V
Юра не делает разминки,
как Вова с Мишей по утрам,
отцу-татарину б ответил
Вован на "Воровать - харам":
"Пускай харам, однако вкусно",
а Юра плачет и молчит, -
вот маме жалко, папе грустно,
и бабушка опять ворчит,
мол, дескать, внучека обидел,
он же ребёнок, пусть, пускай...
Вова другое утром видел:
на папу мама страшный хай
на ровном месте поднимала,
а Вова на урок спешил, -
чтоб мать его не задержала,
сараями пойти решил,
совсем без ранца, как покакал,
так сразу в школу, а не в дом.
Юра пока-месть-ка всё плакал,
взял, стыбзил Миша, значит, лом
у Юры, чей сарай до боли
он от трудов возмездных знал;
припрятал Миша ломик в школе,
и Вове это рассказал.
А Вова первым встретить хочет,
и ждёт красавицу-её,
а Ваня дома, Ваня дрочит,
Ване и так шесть баб даёт.
Принцесса ка-тся опоздала:
на мат-ке, нет, на русском нет;
прилезла к Вове мысль шершава, -
какая мысль, большой секрет.
"Во вторник, ты сказал, приеет!",
услышал Вову весь спортзал.
"Так мне Андрюха Алексеев
ска- падла на хуй сука -зал",
прифыркнул Миша, и Андрюха
к нему и Вове подошёл,
и им шептать не стал на ухо,
чтоб слышно было хорошо
всем девкам, пацанам, и Ване,
всем, кто там был: "Я пошутил,
не будет новенькой, дебил!"
VI
С укором девки Вову видят,
и извинения хотят,
а Вова злится молча, сидя,
щас даст всем, пусть перелетят
через учительскую парту,
и долбанутся об доску;
весь вторник Вова жаждел мести
Андрюхе-суке дураку.
"Но хуй с ним на хуй, хуй с Андрюхой",
решил он мудро перед сном;
"ах, всеравно была бы шлюхой",
вздумнул о новенькой потом.
"Конфеты, коие припрятал,
сам без свидетелей и съем,
на чердаке с грузниским чаем,
с огромным удовольствием".
Девчата дуются на Вову,
а он заметил по себе,
как они стали ему по хуй,
ведь он уже сказал судьбе
"Мерси боку" за ту принцессу,
которой, оказалось, нет, -
на худших нету интересу,
теперь он козырной валет.
Вова один пацан из класса,
который, честно, не в кого,
без зависти, и не ревнует,
и не боится ничего.
Он Риту, как пустое место,
на рисованье опустил,
Наташу в кожаное кресло
в библиотеке не пустил.
Расселся, Байрона читая,
не стал при Ане покерфейс
кривлять-корячить, унижая
её и всех тех, кто в неё,
не замечая слёз её.
Второе место тоже клёво,
второе место - серебро,
смирился с пораженьем Вова,
и успокоилось нутро.
VII
В десятом классе есть деваха,
что ни на есть порнозвезда,
её-шалаву Ваня трахал,
пока не кончилась среда.
Устав от секса, спав не много,
он после школы ощутил,
что был он вымотан жестоко,
и перед бегом загрустил.
Юра - слабак, Андрюха - баба,
а Миша, хоть интеллигент,
но мал и молод по сравненью,
так что лишь Вова конкурент.
Хромая, Ваня подкатился
туда, где Вова с Мишей сел,
и тет-а-тет он побазарить
с Владимир-Санчем захотел.
А Александрович всё понял,
и поддаваться не решил,
себя унизить, куш предложить
Иван напрасненько решил.
Хлам, тряпки, деньги, - сам сворует,
как что понадобится он;
от кайфу, как Иван психует,
он сексуально возбуждён,
и это силы прибавляет,
и вместе с тем, что поманать,
первым придёт иль проиграет,
лишь удовольствие бежать.
Настартвниманьемарш пробило,
и первый круг Иван держал,
второй - отстал, ну а на третьем
Вова его уничтожал,
нахально даже замедляясь,
Иван же рвался из всех сил,
а Вова, прямо издеваясь,
отстал чуть-чуть, воды попил,
на заключительном четвёртом
Ивана снова обогнав,
с весьма приятненьким отрывом
в начальных классах первым став.
Упал Ванёк с ужасным стоном,
лежа на финише, внимал,
как Вове руку жал директор,
как физкультурщик поздравлял.
Как Ваню жаль, порвал он мышцу,
сломал, о горько горе, кость,
попал он, бедненький, в больницу, -
а Вове что-то удалось.
Теперь, настырного, возлюбят
Владимира учителя,
и девкам, хоть его не любят,
всё ж игнорировать нельзя,
так как подрос соцьяльный статус;
ему понравиться хотят
те девки, к коим сам тянулся
шесть с половиной дней назад.
К чайпитью Вову не дождались,
он дома лёг, слегка вздремнул,
домой звонить не догадались,
весь класс в унынии тонул.
А Вова ночью потихоньку
взял чайник, вылез на чердак,
пил чай с конфетами спокойно, -
повёл себя он, в общем, так.
VIII
Ия, Кама и Чичинича
Вову заставили уснуть
там, где он чай пил, - не решился
по огороду сигануть,
слез с чердака довольно поздно,
что даже в школу не пошёл,
а Миша, мыслями богатый,
взял ломик и гулять ушёл:
Прожирова он заподозрел
в прибийстве Вовы за сынка,
а тот в больнице ошивался,
позоря Ваню-дурака.
Летел со свистом Мишин ломик
в окно амбара, и попал
в цветной японский телевизор,
а сзади Кариков копал
картошку на зиму, не видя,
кто ломик кинул, без очков,
а Миша, взрослого увидев,
стремглав бежал, и был таков.
Он Вову встретил в школьной роще,
тот поделился фактом, что
проснулся в без пяти двенадцать,
не претендуя ни на что.
Вова, беседовавший с Юрой,
на Мише пот улицезрев,
спросил, догнал ли, тот кто гнался,
а Юра, грустно посмотрев
на Аню, кояя гуляла,
ждав пения факультатив,
вздохнул и промолчал. А Вова,
в Анюту чем-то запустив,
демонстративо повернулся
так к Мише, что не видел, как
Аня заплакала. Андрюха
был тут как тут, мол так и так,
бояка Юра, вызываю
тебя на драку, слабый трус, -
а Вова, медленно вставая,
взглядом ложил на плечи груз,
чтоб не махал он кулаками,
Андрюхе-хвастуну, и встал
глаза в глаза, перед глазами
всех девок, помня про спортзал.
Андрюхе Юру бить охота,
он с Вовой драться не готов,
переводить же стрелки стыдно,
а Вани нет. Шепнул он: "Вов,
а может, всё-таки, не будем?"
"Не слышу, громче", был ответ,
первый удар нанёс Андрюха,
сообразив: дороги нет
назад, и надо бить по роже,
но Вова в сторону удар
отвёл и размахнулся тоже,
чтоб тот ответил за базар;
в плечо, в живот и в пачь въебал он,
теми же кулаками в нос
Андрюхе, - раз ещё стоял он,
по шее дал карах насос.
Пока в траве Андрюха ёрзал,
с киваньем Миши объяснял
Владимир девкам, что не Юра,
а сам он камешек бросал.
Малюсенькими кулачками
бив Вову слабо-нежно в грудь,
ревела Аня, Юра гладил
её за волосы чуть-чуть.
IX
На базе ошиваясь снова,
ещё не получив пинка,
сел Вова молча на корову,
а Миша с шумом на быка.
Сказав "Не лошадь, а катает"
с коровы Вова слез, упав,
а Миша спрыгнул без ошибок,
в кустах Прожирова узнав.
"Текать!" - и ринулся за ними
отец Ивана, алконавт,
а Вова с Мишей в огороде
у Юры сели в бак с водой,
а тот за ними чередой
через забор махнул, пробрался
к малине, к ягодным кустам,
возле балонов оказался,
и в баке честно видел сам,
что нет тех, за какими гнался.
Вода грязна, они нырнули,
Прожиров, раз уж он залез,
и, всё равно похож на вора,
решил не перелазить без
каких-нибудь себе гостинцев:
в пристройке он нашёл часы,
мешок с конфетами разнюхал,
корзинку вязаную спёр,
и перелез через забор.
На котловане в ту субботу,
раз бабье лето, сабантуй,
там всё село, вдруг иномарка,
какой-то там Аноксетуй,
возле воды остановилась,
разбрызгав по воде говно,
и вышел старый свин Фадеев,
крутой чиновниок с РайОНО.
Миша за ним следить пустился,
как охуенный детектив,
позднее к Вове возвратился,
и выдал во-какой мотив:
"Короче, Вова, собирались,
к нам Поликратовы в совхоз,
им даже сразу дом предложил
благоустроенный завхоз,
но в РайОНО подсуетились,
в районном центре дали дом, -
расклад понятен?" Вова дакнул,
хотя отгадывал с трудом.
Но вдуг вскочил и прыгнул в воду,
нырнул, и, вынырнув, спросил:
"А до райцентра будет скока?"
"На велике не хватит сил".
"Да хватит!" Миша бахнул цифрой:
"Примерно сорок пять кэмэ".
"Это хороший велик надо,
спрошу у Юры", Юра же
считал, что Вова с Мишей свистнул
мешок, котёнка и часы, -
как только стал жених Анютин,
так сразу стал к друзьям паскуден.
Вова того не испугался:
"Прожиров, блядь, за нами глался,
он и украл". Но Юра, гад:
"Коль знаешь, кто, верни назад!"
X
Свистят пикарды ночью тихой,
колышется от ветра хвощ,
то дождик барабанит лихо,
то моросит немножко дощщь.
Но что-то странно: срёт Прожиров,
а туалетик деревян,
качается, как сук, над дыркой,
ну а Прожиров в доску пьян.
Погибнет вместе с туалетом:
в говнетну яму упадёт,
а если вылезти успеет,
то туалет его прибьёт.
Страх мужика берёт за жопу,
и выхода из жопы нет;
он крикнул, завопил, как баба:
"Кто там качает туалет!?"
Так от отчаянья не клёво,
что кости пробирает визг.
Тогда аж растерялся Вова,
ответив шёпотом на писк:
"Отдай ты, сука-блядь, ну это,
часы, котёнка и конфеты".
Три тридцать восемь ночью тёмной,
от кошки на асфальте кровь,
а Вова с гордостью огромной
несёт ворованное вновь
другу-врагу, придурку Юре,
которенький на чердаке
с вечёра засиделся с Аней,
а Вова кашлем, мол "Кхе-кхе",
решил дать вестку о приходе,
а Юра слышит, но молчит;
от шёпота ко вслуху Вова
уж перешёл, теперь кричит,
а это плохо: предки встанут,
и Юру кинутся искать.
Вот он и слез, договорился,
мол так и эдак, таскаáть
бизнес есть бизнес, надо круто
даже с друзьями говорить,
коль хочешь ты своё обратно
от этой жизни получить.
Ну, хуй с ним, с Юрой, вот он велик,
и хоть-хотя второго нет,
с ним тут-же согласился Миша,
кляня один велосипед
переть в райцентр тем самым утром:
"А родокам скажи, мол, блядь,
пошёл я с Вовкой цвигулять!"
XI
"Вперёд!" "Ага". "Ну тока это,
едь по обочине вот-тут".
"А хуй? О, блядь, ссори, монета!"
"А камазисты украдут".
"Наш велик? На хуй он им нужен?"
"Да нас..." "Мы девочки? Кончай!"
И Миша ринулся, по лужам
поколесил, а Вова чай
в уме уже в бадью "насыпал":
осталось сорок два кэмэ,
ну пусть осадочек бы выпал:
передохнём на МТМ.
Остановился Миша, Вова
аж пританцовывая шёл,
теперь он сам залез на велик,
по центру гредера пошёл,
а Миша быстро, задыхаясь,
бежал за великом стремглав;
вот пауза. Не надрываясь,
не опуская млáдых глав,
гляди-дойдут и до райцентра,
и тем же вечером назад...
Заматерился Миша: "Гад!"
Как его очередь настала,
так сразу гвóздем колесо
дорога проколола. Мало:
и зачесалося яйцо,
и мышцы ног забастовали,
а у Владимира мозоль,
а пол дороги прошагали.
Назад идти охоты ноль.
Ну, может кто-то да подкинет,
но в поле нет не Камазка;
"Не брошу я на половине",
Вова даёт себе пинка,
и Мише тоже помогает,
и с мотивацией вперёд
уходит он, хоть силы тают,
и велик пред собой ведёт.
Надежда, вера и незнаю
надёжно к финишу ведут,
но вечер плавно поджимает,
и сука, совесть, тут как тут:
"А может быть искать нас будут?"
"А вдруг подумают, что чё?"
Исчезла радость. Стало худо.
Вован взглянул через плечо:
"Автобус! Он в райцентр сначала,
тут подождём, пока назад",
таньга в кармане ой, не мало,
да и устал тащиться зад.
XII
В автобус маленьким не сядешь:
"А вам так можно далеко?"
Даже обратный путь был дяде
понятен ох как не легко:
"Карман наружу! Сигареты?"
"А их никто не покупал".
В траве за остановкой где-то
пикантно кошелёк упал,
чтоб не спросили: "Стока денег
у вас откуда?" Ну их на!
А чуть подальше Вова велик
оставил, будут времена,
когда вернётся за деньгами,
как-бы чтоб взять велосипед.
Но далеко, за Киялами,
пешком плестись охоты нет.
"Ебал я вас хуём беспечным!"
орал Прожиров, матерясь,
бедную банку с огурцами
вращая, полу-открывая,
а полу- на хрен -разбивая.
Его от дела отрывая,
стук в дверь. "Кто там?"
"Белаз стовосьмисьт тонн".
Мысль: может Вова? Точно, он.
Нескромно в дверь вошёл пацан
и глубоко рукой в карман
залез и открывашку вынул,
а алкаган подпрыгнул аж.
Покушал огурцы алкаш,
а Вова между прочим кинул:
"Давно Ивана не видал...
(а он в райцентре же в больнице?)"
"Да, да". "Так вот, ну это, ну,
взял велик, думал, сигану,
и навещу уж старину,
да проколол, блядь, колесо".
Прожиров был растроган: "Ну,
на Жигулях я сигану,
а ты, давай, со мной, раз хош,
пешком на-вряд-ли-то дойдёшь".
И час настал: на послезавтра.
Оделся Вова как на бал.
"Ну что, я ж в город", делово он
на все вопросы отвечал.
И велик взял на остановке,
его в багажник положив,
и кошелёк достался Вовке,
Иван в больнице, болен-жив.
"Ну, дядька, я сходил бы в книжный..."
"Да ради бога, при, сынок".
И Вова чуть не усмехнулся,
но покерфейс держать он смог.
Смотался на часа четыре,
но адрес не хуя не знал:
в котором доме? В кой квартире?
Он со стратегией искал:
увидит тачку и подходит,
и на спидометр бросит взгляд,
и так по улицам всё ходит...
"Ты что в машинах ищешь, гад?"
на Вову бах, как рявкнет, тёлка,
а он в кусты, а на часах
час расставания отчасил
с райцентром. Суки! Снова крах.
XIII
Пусть не большой и деревенский,
но, мног-не-мало, школьный бал;
вот Миша, вовсе не по-женски,
взял, теорему доказал,
и получил пятёрку с плюсом,
и, пяткой открывая дверь,
не скрытно ощущенье юзал,
что старшеклассник он теперь.
Вован в преддверии каникул
глядел на Ваню с костылём,
который пусть по-бабски пикал,
но оказался королём:
на гипсе сердце нарисует,
да и распишется бабьё,
а победитель всё психует,
и думает, ну ё-моё,
кратка же память у народа!
Ну да, конечно, он хотел
быть победителем полгода,
и оказался не у дел.
Бал заиграл, а Вова думал,
а хуль туда вообще идти,
он даже плана не придумал,
как снова на коне уйти.
Жизнь такова, как каковеет,
расфилософствовался он:
кому нечестно благовеет,
а кто-то честно в смерть влюблён...
Пиздец! А тут-то и идея!
Но, по-порядку, Юра в пляс
пускался а Аней, хладом вея
на Вову, та давала газ,
и нет же Ани красивее,
раз ту девчонку не нашёл,
ну-ну, так вот, он поскромнее
к бойфренду Ани подошёл
и показал карикатуру,
где нарисован Мухамед,
и этим озадачил Юру,
у коего религьи нет:
ну да, татарин-папа верит,
но ни хера не исламист,
но что же с провокацьей делать?
И Юрий скомкал тихо лист,
и кинул в мусорницу громко,
зафыркал, Вовой пренебрёг,
а Вова очень уж не тонко
два оскорбления берёг.
У дома на асфальте Юра
на утро следующеé
увидел две карикатуры,
где утверждалось мнениé,
что не пророк, а эпилептик
тот, с кем архангел говорил;
а Юре по хуй, Юра скептик,
но Вова больше натворил:
изобразил он в бурке Аню,
а рядом Юру в нихера,
в деревне ж всё, как на экране,
и собиралась детвора
у тех рисунков на преддверьи
усадьбы Юркиной с отцом,
и дети ржали, вот-же звери,
и чтоб не трахнуть в грязь лицом,
встав гордо, Юра вызывает
художника на честный бой,
азарт-гляди овладевает
в круг вставшей-севшей детворой.
XIV
Когда за вами дело право,
вам оскорбленье сил придаст,
хоть вам и драка не по нраву.
И Юра думает, что даст
по морде, харе, шее Вове,
но где Владимир, где он, гад?
Вон там, на Юркином заборе:
сходив поссать в его же сад,
пугач протягивает Мише:
полож в рюкзак, его назад
я забираю. Миша слышит,
но поворачивает зад
к бест-друганэ, а тот на землю
Люгер игрушечный поклал,
шнурок на фирменных красовках
Андрюха Юре завязал,
и бой настал, глаз тридцать-сорок
глядят-таращатся во всю,
а уши слышат каждый шорох.
Первый удар наносит Юра,
второй удар от Юры: вот
Владимир взялся за живот.
А Юрий, не жалея сил,
под челюсть кулаком скосил
придурка-Вову, тот, упав,
и что-то очень медля, встав
в позу боксёра, получил
ногой в живот, и хоть не ныл,
был ясный вид расклада сил.
Но Вова встал. И с облегченьем
вздохнули все, как он упал
от двух ударов кулаком.
И, дав лежащему пинком
под жопу: "Ну отсюда, гад!"
воскликнул Юра, горд и рад.
Но Вова встал. И дал в плечо.
Но, не почувствовав ничё,
отвесил Юра по шеям,
что даже зашатался сам,
но то от радости, да и,
конечно, по инерции.
Но Вова встал. Поднялся хай,
и кто-то крикнул: "Ну, кончай!"
"Кончай его!" кричали все,
а Миша возле Ани сел,
и подлости в себе нашёл
сказать: "Не друг мне тот козёл".
Каким ударом Вову кончить?
Не с разворота ль замочить?
Как элегантнее, как тоньше?
Всю школу каратэ учить
решил тут Юра, и, Ван-Даммом,
по Дон-Дракон-Уилсонски
отвесил, высоко подпрыгнув,
и развернувшись. "Хи-хи-хи",
смеясь, посмеивалась Аня,
Андрюхе Миша дал хай файф,
а Юра предвкушал тот кайф,
что он, как злого победитель
легендой станет в этот день,
его ж бездельник-оскорбитель
упал, споткнувшийся о пень,
и, подскользнувшись на траве,
шарахнулся в кусты: о-е,
теперь не просто пораженье,
а стыд с позором и при всех.
"Ну, извинись за оскорбленье!",
Юра промолвил через смех.
Но Вова встал. Да и не то-что
кто-то сказал "Вставай, Иван!",
но этот фильм смотрел он точно.
Андрей орал: "Ну что, баран!?
Щас я тебе по морде дам!"
А Вова тонко улыбнулся,
и к Юре сделал шага три,
а тот смеялся: "Ань, смотри!"
и промахнулся. Вова врезал
ему по морде хорошо,
а круг же, наслаждаясь шоу,
герою помогать не стал.
Тот Вову снёс, но Вова встал.
Стоял, немного разминаясь,
но следущий удар скосив,
новый удар предупредив.
По роже правой, правой, левой,
ногой в живот, в нос кулаком,
систематически и резко,
и, комплетируя пинком,
он наступал, а Юра падал,
вставал, но сдачи дать не мог,
а все открыли рты. "У, падла!"
Андрей ругался, но помочь
он Юре страшо испугался,
и вспомнил, что ему домой.
Но тут же Миша оказался,
промолвив: "Ты, дружочек мой,
куда?" А Вова с разворота,
потом с высокого прыжка
таких отвесил Юре, что тот
упал в кусты. И без ха-ха,
а с уважением и страхом
круг аплодировал тому,
кто был злодеем. И, шарахнув,
Андрюхе-бабе, Вова Мише
дал положительный сигнал.
От Вовы мощного удара
Андрюха в круга центр упал,
встал, и упал, сражённый Мишей,
и стал о милости просить;
тот, подождав, чтоб каждый слышал,
Андрюху перестал лупить,
усевшись снова возле Ани:
"Заплачешь щя или потом?"
И та, слезами захлебаясь,
как заревёт с открытым ртом,
а Юра из кустов к калитке
своего дома тихо полз,
но был замечен Вовой, ха!
Под жопу получил пинка.
Ревя чуть-чуть потише Ани,
с места дуэли полз Андрей
обратно в круг, но Вова снова
его обратно затащил,
смеялся, издевался, бил.
А вечером на котловане
Мишу, сказав: "Вот это - план!",
похлопал по плечу Вован.
Сей роман в стихах отнюдь не от Модэ до Удадихэу, но закончен, фораусзихьтлихь, не будет.
Гевальт Петровна звезданула
газетой "Правда" по лицу
десятилетнему прострелу,
чудовищному наглецу,
имя которому Владимир,
ну а не выгнали пока
из школы палкой и метлою,
зовут уж Вовой чудака.
Вова отличник по рисункам,
Вова ударник по труду,
по физкультуре тройка с плюсом,
изустью знает шахаду,
так как с татарином он дружит,
в мечети чай с ним часто пьёт;
по математике всё хуже,
но с Мишей он не пропадёт:
на две беременности младше
отличник Миша, лучший друг,
по поведению же гадше
чем Вова сам, пакет заслуг
огромен: школу поджигал он,
девочкам крыс в рюкзак ложил,
училок ночью настигал он,
пугал, ругал, таков и был.
Татарин Юра всё достанет -
кино, журналы, динамит,
на приключения ж не тянет -
у Юры папа строг, сердит,
завхоз, богач и мусульманин,
хороший, клёвый человек,
пенсионерам помогает,
спонсирует совхозный бег.
О беге: год назад был первым
в начальных классах Вовин враг
Прожиров Ваня, хвастунишка,
подлиза, бабник и дурак, -
но в Ване есть дурная сила:
он шестиклассника прибъёт,
он зубы скалит очень мило,
и много баб к нему идёт.
Прожирова училки любят:
на комплименты он горазд,
цветы подарит - приголубят,
ну, в общем, дивный пидарас.
Его отец алкаш известный,
играет в карты до утра;
так как дебил, довольно честный,
и не батрачит ни хера,
раз друг, преступник Сигаретов,
ему, вдовцу, амбар списал,
с тремя гектарами там где-то,
чтоб тот весь день всё пил и ссал.
Ту группу плавно заключает
московский кандидат наук -
очкастый часто выручает,
короче, блин, полезный друг:
живёт же Кариков в амбаре
на крыше, а попал в Сибирь
после того, как трахнул в баре
жену вельможи, богатырь.
Короче, бег через неделю,
и Вова шустроногий бес,
но Ваня бегает быстрее,
и тут, в Сибири, нет чудес.
Что делать, блядь, что делать, на хуй?
Ванюшу надо обогнать!
Подумай, как схалтурить, бляха,
и баб табун себе пригнать!
Охота всю колоду девок -
не любит Вова по одной;
минимум - Аню, Риту, Настю,
Наташу, Люду, - "Размечтался!
Как бы нисчем ты не остался,
как, если помнишь, в прошлый год!"
- смеётся Миша, но желает
успеха Вове, хоть не знает,
как повлиять на тот успех.
Как Вове победить Ивана,
и девок и училок всех
не рассмешить, а озадачить,
и так заинтересовать,
чтоб пригласили в Дом Культуры
на дискотеку танцевать?
II
Стеснялась Настя, не хотела
идти, бедняжечка, к доске,
Гевальт Петровна лицезрела,
кто кроме Насти, бля, кхе-кхе,
ну вобщем, не учил уроки,
и, Вову взглядом обогнув,
воспрянула либидным духом,
на Аню-неженку взглянув;
забегали трусливо глазки,
и сразу клитор заиграл, -
красный фломастер очень гадко
для двойки хвостик рисовал,
но, крокодил, не тут-то было:
вот Вова руку потянул,
теперь она его спросила,
фломастер двойку зачеркнул,
уснул учительницы клитор,
а Вова все столицы знал,
от Берна до Уагадугу
на пять всё правильно назвал.
Учитель пения ретиво
и с матом примерял штатив,
"Зенит" Наташе дал трусливо,
и начался факультатив,
а после - Мишина обитель,
без зрителей и в темноте,
взяв проявитель, закрепитель,
и после грустненько глядев
на фотку Люды, был фотограф
всей школы лучший, прям талант,
ему заказывал портреты
отец Тамары, коммерсант.
Миша учился не на шутку,
он даже перепрыгнул класс,
однако, матерился жутко,
пакости делал на заказ.
Урок шестой - урок последний,
он мимоходом положил
на стул учительницы кнопку,
сел где-то сзаи и застыл.
Звонок, урок, Гевальт Петровна
ходила долго взад-вперёд,
в конце концов уселась ровно
на стул, вскричав: "Какой урод,
признайтесь, свиньи, сделал это?"
Лишь Вова смехом возразил,
Гевальт Петровна звезданула
газетой по лицу: "Дебил!"
После уроков Вова с Мишей
управились у Юры, и
сели поесть на школьной крыше,
поговорить про местных Ий,
что ночью лазят в школьной роще.
Потом Вован слегка взгрустнул.
"А может, Ваньке дать по роже!"
- воскликнул Миша и шепнул:
"Во вторник новенькая будет".
"Пиздец, а в следущий четверг
мне, на хуй, бегать!" За неделю
не раскачает человек
не мышцы ног, и не закалку,
не силу воли, не дыхалку,
а может сдаться, заболеть?
Весь вечер Вова дома думал,
пока отец мораль читал, -
не слова Вова не услышал,
он чай пил и в мечтах витал.
III
Плетётся пятница печально,
а Вове по хуй даже пять,
по математике, впервые, -
нет, Вове просто поебать.
Не победить ему Ивана,
а раз его не обогнать,
то надо как-нибудь, обманом,
его со зрелища прогнать.
Вова подделывает почерк
вполне, довольно, хорошо,
идея принимает очерк
уже конкретнее, ну шо,
уик-энд настал, на стадионе
три круга Вова пробежал,
за Юру задний двор почистил,
и кандюри уничтожал.
Вкусно печёт и вкусно варит
с покон веков уж мать-чесна,
и чебуреки классно жарит,
и вафли вечно у окна, -
однако Вову как-то Юра
ужасно заинтриговал:
о заграничном шоколаде
ему всю правду рассказал.
Вчера отец Тамары съездил
в ближайший город Красноярск,
то-ли купил он, то-ли спиздил
мешок, в котором до хуя
"Сникерсов", "Марсов", "Линдт" и "Хахес",
и "Нидерэггер-Марципан",
а Юра, зная Вову с Мишей,
себе придумал бизнес-план.
Стоит Девятка в огороде,
в багажнике лежит мешок,
в субботу вечером уедут
Тамары предки - хорошо,
но надобно отвлечь Тамару,
и Вова, прям как мразь и чмо,
Ивана почерком, с помаркой,
девице написал письмо,
мол, сука, эх, тебя люблю я,
в субботу вечером айда
в одно местечко в школьном саде,
ну, знаешь, думаю, куда.
Ключи от дома под берёзой
в шкатулке спрятаны, а от
амбара, склада и Девятки
всего скорее где-то под
кроватью в спальне, ух, не хитро,
и Вова лезет не один;
ему и Мише будет нитро-
за это дело -глицерин,
и по одиннадцать процентов
того, чего найдут в мешке.
Отвяжется собака - метко
из самострела по башке,
и, падла, тварь, не отвязалась,
весь вечер в будке проспала,
а парочка воришек малых
нашла, и такова была.
Мешок у Юры в сеновале
рассыпали и ну делить;
для кайфу и собаке дали
зубами "Баунти" пилить.
На онных глаз положил Миша,
и отщитал себе семь штук,
и уйму новогодних шишек,
и массу леденцов, а друг
конфеты, те, что на подарок,
на свой десяток отложил,
себе-родному "Марсов" пару,
две шоколадки, и не ныл.
"Кому конфеты прячет Вова,
кому подарки бережёт?"
негодовали Миша с Юрой,
а Вова грустно спички жёг
и думал: "Трюк мой на Тамару
истрачен, нету плана Бэ".
Он новенькой берёг подарок,
не зная не хуя о ней, -
"А если красивей, нежней,
белей, изнеженнее Ани?
С большого города она, -
ну а в четверг мне буйт хана".
IV
Пиздец, какое воскресенье!
Ебать, который шоколад!
За "Марсом" "Сникерс", объеденье,
Доволен Юра, Миша рад,
а Вова, хоть и не психует,
однако, видно по лицу,
наиужаснейше тоскует:
Чем треснуть Ване-наглецу?
Как удержать его от бега?
Где сил достать, чтоб перегнать?
Тамара плачет возле школы,
но никому не надо знать,
что приглашение-подделка,
что не Иван письмо писал.
А в это время Ваня метко
с забора на Девятку ссал.
Тамару Ваня ненавидил,
так как завидовал с отцом,
который ездил на Копейке
всё время с сморщеным лицом.
"Татарин ездит на Шестёрке,
а батька на Копейке, а
у спекулянта и Девятка,
и трактор, мотоцикла два".
Да, меньше знаешь, меньше злишься:
и иномарка в гараже,
а если б Ваня знал о Вольве,
не Волге, Вольве, ух уж же...
Зависть, аж духу не хватает,
аж головой об стенку трах;
и вот, под градусом, в рассказе
уже евреем стал казах:
отец Тамары с Джезказгана,
не коим боком не еврей.
Антисемит Прожиров гавкнул
на Сигаретова, мол, эй,
ты, блядь закончил восемь классов,
а я все десять, мне судить...
"Ванюша, сбегай за любимой!"
- Иван уже привык носить
давно отцу и дядям водку,
за километр, а то и три,
зато в деньгах он не нуждался,
ну, скока хочешь, столь бери:
и на марожына, на тряпки,
и на кататься в Красноярск,
цветы-подарки, тапки, шляпки,
как ухажёр был Ваня яр,
но не в своём четвёртом классе, -
он потихоньку начинал
с седьмого; к девкам в окна лазил,
и кое-что о сексе знал.
Девятикласница Марина
за туфли отсосала хуй
Ивана, коий был с дубину,
десятиклассник, не психуй.
Вова поел, попил, разделся,
лёг спать, а утром пробежал
чуть за километр, щей наелся,
портфель собрал, посрал, поссал,
и в школу ринулся стрелою,
забыв, что понедельник лишь,
на полдороги всё-же вспомнил,
и опоздал же на инглиш.
Махаться с Ваней - гибло дело,
он второгодник, он в семь лет
шёл в первый класс, ему двенадцать,
и он стоит-смеётся, нет,
рад не тому, как безысходно
у Вовы обстоят дела,
а ржёт над тем он, как Тамара
тогда разыграна была:
она его хотела встретить
в местечке, где целуют баб;
Вова старался не заметить,
о чём был смех, не влипнуть даб.
V
Юра не делает разминки,
как Вова с Мишей по утрам,
отцу-татарину б ответил
Вован на "Воровать - харам":
"Пускай харам, однако вкусно",
а Юра плачет и молчит, -
вот маме жалко, папе грустно,
и бабушка опять ворчит,
мол, дескать, внучека обидел,
он же ребёнок, пусть, пускай...
Вова другое утром видел:
на папу мама страшный хай
на ровном месте поднимала,
а Вова на урок спешил, -
чтоб мать его не задержала,
сараями пойти решил,
совсем без ранца, как покакал,
так сразу в школу, а не в дом.
Юра пока-месть-ка всё плакал,
взял, стыбзил Миша, значит, лом
у Юры, чей сарай до боли
он от трудов возмездных знал;
припрятал Миша ломик в школе,
и Вове это рассказал.
А Вова первым встретить хочет,
и ждёт красавицу-её,
а Ваня дома, Ваня дрочит,
Ване и так шесть баб даёт.
Принцесса ка-тся опоздала:
на мат-ке, нет, на русском нет;
прилезла к Вове мысль шершава, -
какая мысль, большой секрет.
"Во вторник, ты сказал, приеет!",
услышал Вову весь спортзал.
"Так мне Андрюха Алексеев
ска- падла на хуй сука -зал",
прифыркнул Миша, и Андрюха
к нему и Вове подошёл,
и им шептать не стал на ухо,
чтоб слышно было хорошо
всем девкам, пацанам, и Ване,
всем, кто там был: "Я пошутил,
не будет новенькой, дебил!"
VI
С укором девки Вову видят,
и извинения хотят,
а Вова злится молча, сидя,
щас даст всем, пусть перелетят
через учительскую парту,
и долбанутся об доску;
весь вторник Вова жаждел мести
Андрюхе-суке дураку.
"Но хуй с ним на хуй, хуй с Андрюхой",
решил он мудро перед сном;
"ах, всеравно была бы шлюхой",
вздумнул о новенькой потом.
"Конфеты, коие припрятал,
сам без свидетелей и съем,
на чердаке с грузниским чаем,
с огромным удовольствием".
Девчата дуются на Вову,
а он заметил по себе,
как они стали ему по хуй,
ведь он уже сказал судьбе
"Мерси боку" за ту принцессу,
которой, оказалось, нет, -
на худших нету интересу,
теперь он козырной валет.
Вова один пацан из класса,
который, честно, не в кого,
без зависти, и не ревнует,
и не боится ничего.
Он Риту, как пустое место,
на рисованье опустил,
Наташу в кожаное кресло
в библиотеке не пустил.
Расселся, Байрона читая,
не стал при Ане покерфейс
кривлять-корячить, унижая
её и всех тех, кто в неё,
не замечая слёз её.
Второе место тоже клёво,
второе место - серебро,
смирился с пораженьем Вова,
и успокоилось нутро.
VII
В десятом классе есть деваха,
что ни на есть порнозвезда,
её-шалаву Ваня трахал,
пока не кончилась среда.
Устав от секса, спав не много,
он после школы ощутил,
что был он вымотан жестоко,
и перед бегом загрустил.
Юра - слабак, Андрюха - баба,
а Миша, хоть интеллигент,
но мал и молод по сравненью,
так что лишь Вова конкурент.
Хромая, Ваня подкатился
туда, где Вова с Мишей сел,
и тет-а-тет он побазарить
с Владимир-Санчем захотел.
А Александрович всё понял,
и поддаваться не решил,
себя унизить, куш предложить
Иван напрасненько решил.
Хлам, тряпки, деньги, - сам сворует,
как что понадобится он;
от кайфу, как Иван психует,
он сексуально возбуждён,
и это силы прибавляет,
и вместе с тем, что поманать,
первым придёт иль проиграет,
лишь удовольствие бежать.
Настартвниманьемарш пробило,
и первый круг Иван держал,
второй - отстал, ну а на третьем
Вова его уничтожал,
нахально даже замедляясь,
Иван же рвался из всех сил,
а Вова, прямо издеваясь,
отстал чуть-чуть, воды попил,
на заключительном четвёртом
Ивана снова обогнав,
с весьма приятненьким отрывом
в начальных классах первым став.
Упал Ванёк с ужасным стоном,
лежа на финише, внимал,
как Вове руку жал директор,
как физкультурщик поздравлял.
Как Ваню жаль, порвал он мышцу,
сломал, о горько горе, кость,
попал он, бедненький, в больницу, -
а Вове что-то удалось.
Теперь, настырного, возлюбят
Владимира учителя,
и девкам, хоть его не любят,
всё ж игнорировать нельзя,
так как подрос соцьяльный статус;
ему понравиться хотят
те девки, к коим сам тянулся
шесть с половиной дней назад.
К чайпитью Вову не дождались,
он дома лёг, слегка вздремнул,
домой звонить не догадались,
весь класс в унынии тонул.
А Вова ночью потихоньку
взял чайник, вылез на чердак,
пил чай с конфетами спокойно, -
повёл себя он, в общем, так.
VIII
Ия, Кама и Чичинича
Вову заставили уснуть
там, где он чай пил, - не решился
по огороду сигануть,
слез с чердака довольно поздно,
что даже в школу не пошёл,
а Миша, мыслями богатый,
взял ломик и гулять ушёл:
Прожирова он заподозрел
в прибийстве Вовы за сынка,
а тот в больнице ошивался,
позоря Ваню-дурака.
Летел со свистом Мишин ломик
в окно амбара, и попал
в цветной японский телевизор,
а сзади Кариков копал
картошку на зиму, не видя,
кто ломик кинул, без очков,
а Миша, взрослого увидев,
стремглав бежал, и был таков.
Он Вову встретил в школьной роще,
тот поделился фактом, что
проснулся в без пяти двенадцать,
не претендуя ни на что.
Вова, беседовавший с Юрой,
на Мише пот улицезрев,
спросил, догнал ли, тот кто гнался,
а Юра, грустно посмотрев
на Аню, кояя гуляла,
ждав пения факультатив,
вздохнул и промолчал. А Вова,
в Анюту чем-то запустив,
демонстративо повернулся
так к Мише, что не видел, как
Аня заплакала. Андрюха
был тут как тут, мол так и так,
бояка Юра, вызываю
тебя на драку, слабый трус, -
а Вова, медленно вставая,
взглядом ложил на плечи груз,
чтоб не махал он кулаками,
Андрюхе-хвастуну, и встал
глаза в глаза, перед глазами
всех девок, помня про спортзал.
Андрюхе Юру бить охота,
он с Вовой драться не готов,
переводить же стрелки стыдно,
а Вани нет. Шепнул он: "Вов,
а может, всё-таки, не будем?"
"Не слышу, громче", был ответ,
первый удар нанёс Андрюха,
сообразив: дороги нет
назад, и надо бить по роже,
но Вова в сторону удар
отвёл и размахнулся тоже,
чтоб тот ответил за базар;
в плечо, в живот и в пачь въебал он,
теми же кулаками в нос
Андрюхе, - раз ещё стоял он,
по шее дал карах насос.
Пока в траве Андрюха ёрзал,
с киваньем Миши объяснял
Владимир девкам, что не Юра,
а сам он камешек бросал.
Малюсенькими кулачками
бив Вову слабо-нежно в грудь,
ревела Аня, Юра гладил
её за волосы чуть-чуть.
IX
На базе ошиваясь снова,
ещё не получив пинка,
сел Вова молча на корову,
а Миша с шумом на быка.
Сказав "Не лошадь, а катает"
с коровы Вова слез, упав,
а Миша спрыгнул без ошибок,
в кустах Прожирова узнав.
"Текать!" - и ринулся за ними
отец Ивана, алконавт,
а Вова с Мишей в огороде
у Юры сели в бак с водой,
а тот за ними чередой
через забор махнул, пробрался
к малине, к ягодным кустам,
возле балонов оказался,
и в баке честно видел сам,
что нет тех, за какими гнался.
Вода грязна, они нырнули,
Прожиров, раз уж он залез,
и, всё равно похож на вора,
решил не перелазить без
каких-нибудь себе гостинцев:
в пристройке он нашёл часы,
мешок с конфетами разнюхал,
корзинку вязаную спёр,
и перелез через забор.
На котловане в ту субботу,
раз бабье лето, сабантуй,
там всё село, вдруг иномарка,
какой-то там Аноксетуй,
возле воды остановилась,
разбрызгав по воде говно,
и вышел старый свин Фадеев,
крутой чиновниок с РайОНО.
Миша за ним следить пустился,
как охуенный детектив,
позднее к Вове возвратился,
и выдал во-какой мотив:
"Короче, Вова, собирались,
к нам Поликратовы в совхоз,
им даже сразу дом предложил
благоустроенный завхоз,
но в РайОНО подсуетились,
в районном центре дали дом, -
расклад понятен?" Вова дакнул,
хотя отгадывал с трудом.
Но вдуг вскочил и прыгнул в воду,
нырнул, и, вынырнув, спросил:
"А до райцентра будет скока?"
"На велике не хватит сил".
"Да хватит!" Миша бахнул цифрой:
"Примерно сорок пять кэмэ".
"Это хороший велик надо,
спрошу у Юры", Юра же
считал, что Вова с Мишей свистнул
мешок, котёнка и часы, -
как только стал жених Анютин,
так сразу стал к друзьям паскуден.
Вова того не испугался:
"Прожиров, блядь, за нами глался,
он и украл". Но Юра, гад:
"Коль знаешь, кто, верни назад!"
X
Свистят пикарды ночью тихой,
колышется от ветра хвощ,
то дождик барабанит лихо,
то моросит немножко дощщь.
Но что-то странно: срёт Прожиров,
а туалетик деревян,
качается, как сук, над дыркой,
ну а Прожиров в доску пьян.
Погибнет вместе с туалетом:
в говнетну яму упадёт,
а если вылезти успеет,
то туалет его прибьёт.
Страх мужика берёт за жопу,
и выхода из жопы нет;
он крикнул, завопил, как баба:
"Кто там качает туалет!?"
Так от отчаянья не клёво,
что кости пробирает визг.
Тогда аж растерялся Вова,
ответив шёпотом на писк:
"Отдай ты, сука-блядь, ну это,
часы, котёнка и конфеты".
Три тридцать восемь ночью тёмной,
от кошки на асфальте кровь,
а Вова с гордостью огромной
несёт ворованное вновь
другу-врагу, придурку Юре,
которенький на чердаке
с вечёра засиделся с Аней,
а Вова кашлем, мол "Кхе-кхе",
решил дать вестку о приходе,
а Юра слышит, но молчит;
от шёпота ко вслуху Вова
уж перешёл, теперь кричит,
а это плохо: предки встанут,
и Юру кинутся искать.
Вот он и слез, договорился,
мол так и эдак, таскаáть
бизнес есть бизнес, надо круто
даже с друзьями говорить,
коль хочешь ты своё обратно
от этой жизни получить.
Ну, хуй с ним, с Юрой, вот он велик,
и хоть-хотя второго нет,
с ним тут-же согласился Миша,
кляня один велосипед
переть в райцентр тем самым утром:
"А родокам скажи, мол, блядь,
пошёл я с Вовкой цвигулять!"
XI
"Вперёд!" "Ага". "Ну тока это,
едь по обочине вот-тут".
"А хуй? О, блядь, ссори, монета!"
"А камазисты украдут".
"Наш велик? На хуй он им нужен?"
"Да нас..." "Мы девочки? Кончай!"
И Миша ринулся, по лужам
поколесил, а Вова чай
в уме уже в бадью "насыпал":
осталось сорок два кэмэ,
ну пусть осадочек бы выпал:
передохнём на МТМ.
Остановился Миша, Вова
аж пританцовывая шёл,
теперь он сам залез на велик,
по центру гредера пошёл,
а Миша быстро, задыхаясь,
бежал за великом стремглав;
вот пауза. Не надрываясь,
не опуская млáдых глав,
гляди-дойдут и до райцентра,
и тем же вечером назад...
Заматерился Миша: "Гад!"
Как его очередь настала,
так сразу гвóздем колесо
дорога проколола. Мало:
и зачесалося яйцо,
и мышцы ног забастовали,
а у Владимира мозоль,
а пол дороги прошагали.
Назад идти охоты ноль.
Ну, может кто-то да подкинет,
но в поле нет не Камазка;
"Не брошу я на половине",
Вова даёт себе пинка,
и Мише тоже помогает,
и с мотивацией вперёд
уходит он, хоть силы тают,
и велик пред собой ведёт.
Надежда, вера и незнаю
надёжно к финишу ведут,
но вечер плавно поджимает,
и сука, совесть, тут как тут:
"А может быть искать нас будут?"
"А вдруг подумают, что чё?"
Исчезла радость. Стало худо.
Вован взглянул через плечо:
"Автобус! Он в райцентр сначала,
тут подождём, пока назад",
таньга в кармане ой, не мало,
да и устал тащиться зад.
XII
В автобус маленьким не сядешь:
"А вам так можно далеко?"
Даже обратный путь был дяде
понятен ох как не легко:
"Карман наружу! Сигареты?"
"А их никто не покупал".
В траве за остановкой где-то
пикантно кошелёк упал,
чтоб не спросили: "Стока денег
у вас откуда?" Ну их на!
А чуть подальше Вова велик
оставил, будут времена,
когда вернётся за деньгами,
как-бы чтоб взять велосипед.
Но далеко, за Киялами,
пешком плестись охоты нет.
"Ебал я вас хуём беспечным!"
орал Прожиров, матерясь,
бедную банку с огурцами
вращая, полу-открывая,
а полу- на хрен -разбивая.
Его от дела отрывая,
стук в дверь. "Кто там?"
"Белаз стовосьмисьт тонн".
Мысль: может Вова? Точно, он.
Нескромно в дверь вошёл пацан
и глубоко рукой в карман
залез и открывашку вынул,
а алкаган подпрыгнул аж.
Покушал огурцы алкаш,
а Вова между прочим кинул:
"Давно Ивана не видал...
(а он в райцентре же в больнице?)"
"Да, да". "Так вот, ну это, ну,
взял велик, думал, сигану,
и навещу уж старину,
да проколол, блядь, колесо".
Прожиров был растроган: "Ну,
на Жигулях я сигану,
а ты, давай, со мной, раз хош,
пешком на-вряд-ли-то дойдёшь".
И час настал: на послезавтра.
Оделся Вова как на бал.
"Ну что, я ж в город", делово он
на все вопросы отвечал.
И велик взял на остановке,
его в багажник положив,
и кошелёк достался Вовке,
Иван в больнице, болен-жив.
"Ну, дядька, я сходил бы в книжный..."
"Да ради бога, при, сынок".
И Вова чуть не усмехнулся,
но покерфейс держать он смог.
Смотался на часа четыре,
но адрес не хуя не знал:
в котором доме? В кой квартире?
Он со стратегией искал:
увидит тачку и подходит,
и на спидометр бросит взгляд,
и так по улицам всё ходит...
"Ты что в машинах ищешь, гад?"
на Вову бах, как рявкнет, тёлка,
а он в кусты, а на часах
час расставания отчасил
с райцентром. Суки! Снова крах.
XIII
Пусть не большой и деревенский,
но, мног-не-мало, школьный бал;
вот Миша, вовсе не по-женски,
взял, теорему доказал,
и получил пятёрку с плюсом,
и, пяткой открывая дверь,
не скрытно ощущенье юзал,
что старшеклассник он теперь.
Вован в преддверии каникул
глядел на Ваню с костылём,
который пусть по-бабски пикал,
но оказался королём:
на гипсе сердце нарисует,
да и распишется бабьё,
а победитель всё психует,
и думает, ну ё-моё,
кратка же память у народа!
Ну да, конечно, он хотел
быть победителем полгода,
и оказался не у дел.
Бал заиграл, а Вова думал,
а хуль туда вообще идти,
он даже плана не придумал,
как снова на коне уйти.
Жизнь такова, как каковеет,
расфилософствовался он:
кому нечестно благовеет,
а кто-то честно в смерть влюблён...
Пиздец! А тут-то и идея!
Но, по-порядку, Юра в пляс
пускался а Аней, хладом вея
на Вову, та давала газ,
и нет же Ани красивее,
раз ту девчонку не нашёл,
ну-ну, так вот, он поскромнее
к бойфренду Ани подошёл
и показал карикатуру,
где нарисован Мухамед,
и этим озадачил Юру,
у коего религьи нет:
ну да, татарин-папа верит,
но ни хера не исламист,
но что же с провокацьей делать?
И Юрий скомкал тихо лист,
и кинул в мусорницу громко,
зафыркал, Вовой пренебрёг,
а Вова очень уж не тонко
два оскорбления берёг.
У дома на асфальте Юра
на утро следующеé
увидел две карикатуры,
где утверждалось мнениé,
что не пророк, а эпилептик
тот, с кем архангел говорил;
а Юре по хуй, Юра скептик,
но Вова больше натворил:
изобразил он в бурке Аню,
а рядом Юру в нихера,
в деревне ж всё, как на экране,
и собиралась детвора
у тех рисунков на преддверьи
усадьбы Юркиной с отцом,
и дети ржали, вот-же звери,
и чтоб не трахнуть в грязь лицом,
встав гордо, Юра вызывает
художника на честный бой,
азарт-гляди овладевает
в круг вставшей-севшей детворой.
XIV
Когда за вами дело право,
вам оскорбленье сил придаст,
хоть вам и драка не по нраву.
И Юра думает, что даст
по морде, харе, шее Вове,
но где Владимир, где он, гад?
Вон там, на Юркином заборе:
сходив поссать в его же сад,
пугач протягивает Мише:
полож в рюкзак, его назад
я забираю. Миша слышит,
но поворачивает зад
к бест-друганэ, а тот на землю
Люгер игрушечный поклал,
шнурок на фирменных красовках
Андрюха Юре завязал,
и бой настал, глаз тридцать-сорок
глядят-таращатся во всю,
а уши слышат каждый шорох.
Первый удар наносит Юра,
второй удар от Юры: вот
Владимир взялся за живот.
А Юрий, не жалея сил,
под челюсть кулаком скосил
придурка-Вову, тот, упав,
и что-то очень медля, встав
в позу боксёра, получил
ногой в живот, и хоть не ныл,
был ясный вид расклада сил.
Но Вова встал. И с облегченьем
вздохнули все, как он упал
от двух ударов кулаком.
И, дав лежащему пинком
под жопу: "Ну отсюда, гад!"
воскликнул Юра, горд и рад.
Но Вова встал. И дал в плечо.
Но, не почувствовав ничё,
отвесил Юра по шеям,
что даже зашатался сам,
но то от радости, да и,
конечно, по инерции.
Но Вова встал. Поднялся хай,
и кто-то крикнул: "Ну, кончай!"
"Кончай его!" кричали все,
а Миша возле Ани сел,
и подлости в себе нашёл
сказать: "Не друг мне тот козёл".
Каким ударом Вову кончить?
Не с разворота ль замочить?
Как элегантнее, как тоньше?
Всю школу каратэ учить
решил тут Юра, и, Ван-Даммом,
по Дон-Дракон-Уилсонски
отвесил, высоко подпрыгнув,
и развернувшись. "Хи-хи-хи",
смеясь, посмеивалась Аня,
Андрюхе Миша дал хай файф,
а Юра предвкушал тот кайф,
что он, как злого победитель
легендой станет в этот день,
его ж бездельник-оскорбитель
упал, споткнувшийся о пень,
и, подскользнувшись на траве,
шарахнулся в кусты: о-е,
теперь не просто пораженье,
а стыд с позором и при всех.
"Ну, извинись за оскорбленье!",
Юра промолвил через смех.
Но Вова встал. Да и не то-что
кто-то сказал "Вставай, Иван!",
но этот фильм смотрел он точно.
Андрей орал: "Ну что, баран!?
Щас я тебе по морде дам!"
А Вова тонко улыбнулся,
и к Юре сделал шага три,
а тот смеялся: "Ань, смотри!"
и промахнулся. Вова врезал
ему по морде хорошо,
а круг же, наслаждаясь шоу,
герою помогать не стал.
Тот Вову снёс, но Вова встал.
Стоял, немного разминаясь,
но следущий удар скосив,
новый удар предупредив.
По роже правой, правой, левой,
ногой в живот, в нос кулаком,
систематически и резко,
и, комплетируя пинком,
он наступал, а Юра падал,
вставал, но сдачи дать не мог,
а все открыли рты. "У, падла!"
Андрей ругался, но помочь
он Юре страшо испугался,
и вспомнил, что ему домой.
Но тут же Миша оказался,
промолвив: "Ты, дружочек мой,
куда?" А Вова с разворота,
потом с высокого прыжка
таких отвесил Юре, что тот
упал в кусты. И без ха-ха,
а с уважением и страхом
круг аплодировал тому,
кто был злодеем. И, шарахнув,
Андрюхе-бабе, Вова Мише
дал положительный сигнал.
От Вовы мощного удара
Андрюха в круга центр упал,
встал, и упал, сражённый Мишей,
и стал о милости просить;
тот, подождав, чтоб каждый слышал,
Андрюху перестал лупить,
усевшись снова возле Ани:
"Заплачешь щя или потом?"
И та, слезами захлебаясь,
как заревёт с открытым ртом,
а Юра из кустов к калитке
своего дома тихо полз,
но был замечен Вовой, ха!
Под жопу получил пинка.
Ревя чуть-чуть потише Ани,
с места дуэли полз Андрей
обратно в круг, но Вова снова
его обратно затащил,
смеялся, издевался, бил.
А вечером на котловане
Мишу, сказав: "Вот это - план!",
похлопал по плечу Вован.
Сей роман в стихах отнюдь не от Модэ до Удадихэу, но закончен, фораусзихьтлихь, не будет.
Anmerkung von Terminator:
2016-2021
